Velvichia Wolf

КОРОЛЬ ПОЭТОВ
4 МАЯ 1887 года родился Игорь СЕВЕРЯНИН
(Лотарёв), русский поэт Серебряного века. Звание «Короля поэтов» Северянин получил на знаменитом поэтическом «ристалище» в феврале 1918 года в Политехническом музее (открывшее, кстати, длинную серию поэтических вечеров в Большой аудитории Политехнического, вспомните «Заставу Ильича» Хуциева), где он на несколько голосов опередил самого Маяковского, прочитав , точнее, спев несколько стихов из открывшей ему путь к славе книги «Громокипящий кубок» (до этого основатель «Эгофутуризма» издавал свои «поэзы» маленькими брошюрами, общим числом более 30).
Предисловие к сборнику написал Фёдор Сологуб: «... поэзия свободная, лёгкий, радостный дар небес».
Для его лирики характерна смелая эстетизация образов салона, современного города («аэропланы», шоффэры») и игра в романтический индивидуализм и «эгоизм» (что, при прочтении стихов Северянина возмутило Толстого: «Вокруг - виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них... У них - «ананасы в шампанском»). И тем не менее - безумная популярность, сотни «поэзоконцертов» по всей стране, толпы поклонников (поклонниц) и шлейф подражателей. Советские цензоры относились к
Северянину как к полубезумному декаденту, поэтому ему все это разрешалось.
С 1918 года жил в Эстонии, до самой смерти тщетно пытался перебраться в Россию, и в 41 году скончался в оккупированном талине от сердечного приступа.
«Это было у моря, где ажурная пена,/Где встречается редко городской экипаж.../Королева играла - в башне замка - Шопена, /И, внимая Шопену, полюбил ее паж..»
XXX
Весенний день горяч и золот,
Весь город солнцем ослеплён!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблён!
Душа поёт и рвётся в поле,
Я всех чужих зову на «ты»..
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!
Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам!
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти трава! Цвети сирень!
Виновных нет: все люди правы В такой благословенный день!
XXx
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чём-то норвежском! весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буэров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грёзо-фарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!
Поэма-миньонет
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат, И дала половину, и пажа истомила, И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово, До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Моя Россия И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...
Ал. Блок
Моя безбожная Россия, Священная моя страна!
Ее равнины снеговые,
Е цыгане кочевые,
Ax, им ли радость не дана?
Ee порывы огневые,
Ee мечты передовые, e писатели живые,
Постигшие ее до дна!
Ee разбойники святые,
Ее полеты голубые
И наше солнце и луна!
И эти земли неземные, И эти бунты удалые, И вся их, вся их глубина!
И соловьи ее ночные, И ночи пламно-ледяные, И браги древние хмельные, И кубки, полные вина!
И тройки бешено-степные, И эти спицы расписные, И эти сбруи золотые, И крыльчатые пристяжные,
Их шей лебяжья крутизна!
И наши бабы избяные, И сарафаны их цветные, И голоса девиц грудные,
Такие русские, родные, И молодые, как весна, И разливные, как волна, И песни, песни разрывные,
Какими наша грудь полна, И вся она, и вся она -
Моя ползучая Россия, Крылатая моя страна!

17 hours ago | [YT] | 13

Velvichia Wolf

МЫ ЖИВЁМ НА КРОВАВОЙ ЗВЕЗДЕ
2 МАЯ 1894 года родился Георгий ШЕНГЕЛИ, РУССКИЙ ПОЭТ, переводчик («И за горстку денег продан/В переводчики поэт»), критик, филолог-стиховед. Последний поэт Серебряного века с очень неоднозначной - а бывает ли у поэтов иначе? - литературной судьбой. Сегодня он признан (если, конечно, можно говорить о каком-то признании в наши «стихомёртвые» времена) классиком русской поэзии, но прежде чем это произошло, был тяжелый и долгий путь человека, которого замалчивали, травили, не печатали. Революцию он принял сразу и с энтузиазмом, но расстрел в 20-х двух старших братьев-белых офицеров свел энтузиазм к нулю.
Начинающего поэта заметил Игорь Северянин, вместе с которым он стал ездить по всей России с поэзоконцертами. Очень быстро Шенгели стал популярным и известным, но жёсткая полемика в 27-м году между ним и Маяковским («Маяковский во весь рост»), чуть позже признанного первым советским поэтом, открывала другие, трагические перспективы. Попытки вписаться в советскую жизнь ему так и не удались, хотя не арестован, не расстрелян, не сослан... К концу жизни он пишет полные боли и отчаяния стихи: «Мне хорошо, что будущего нет,/И прошлое забыто на вокзале.../Себе гербом избрал бы якорь я/С обломанными навсегда клыками!.».
Признан и... забыт.
Мы живем на звезде. На зеленой.
Мы живем на зеленой звезде,
Где спокойные пальмы и клены К затененной клонятся воде.
Мы живем на звезде. На лазурной.
Мы живем на лазурной звезде,
Где Гольфштрим изливается бурный,
Зарождаясь в прозрачной воде,
Но кому-то захочется славой
Прогреметь навсегда и везде, - И живем на звезде, на кровавой, И живем на кровавой звезде.
Был август голубой. Была война.
Брюшняк и голод. Гаубицы глухо
За бухтой ухали. Клоками пуха
Шрапнельного вспухала тишина.
И в эти дни, безумные до дна, Неверно, как отравленная муха,
По учрежденьям ползала старуха,
Дика, оборвана и голодна.
В ЧК, в ОНО, в Ревкоме, в Госиздате Рвала у всех досадно и некстати
Внимание для бреда своего.
Иссохший мозг одной томился ношей:
"Сын умер мой... костюм на нем хороший...
Не разрешите ль откопать его?"
***
.Никитские ворота.
Я вышел к ним, медлительный прохожий.
Ломило обмороженные ноги, И до обеда было далеко.
И вижу вдруг: в февральскую лазурь
Возносится осеребренный купол, И тонкая, как нитка, балюстрада
Овалом узким ограждает крест.
И понял я: мне уходить нельзя И некуда уйти от этой церкви;
Я разгадаю здесь то, что томило,
Невыразимо нежило меня.
Здесь и забвенный разгадаю сон,
Что мальчиком я многократно видел:
Простые линии в лазури, церковь, И радость, и предчувствие беды.
И я стоял. И солнце отклонилось.
Газетчик на углу ларек свой запер, -
А тайна непрестанно наплывала И отлетала снова.. А потом
Всё это рассказал я другу. Он же В ответ: «А знаешь, в этой самой церкви Венчался Пушкин». Тут лишь понял я,
Что значила тех линий простота, И свет, и крест, и тихое томленье, И радость, и предчувствие беды.
КОРРОЗИЯ
Время цедя сквозь тысячи книг,
Что прочитал ты и вновь читаешь,
Так странно думать, что ты - старик И ничего уже не ожидаешь.
И не всё ли равно, что сказал Платон И какие глубины в интегралах Эйнштейна?
Вот на креслах - видишь? - протерся кретон, И к обеду тебе не достали портвейна!
Да! Большим негодяем был этот король!..
Да! В прелестной каретке ездила фея!..
Как хорошо, что зубную боль
Можно лечить отваром шалфея.
Нет, не волнуйся, никуда не спеши;
За окнами - дождик; тучи нависли...
О, это выветривание души,
О, эти каверны воли и мысли!

Автор Владимир Фадеев
vk.com/fadeevpoetry

2 days ago | [YT] | 23

Velvichia Wolf

•Михаил Задорнов. 🍀
"Однажды я ехал с БАМа семь дней, с агитбригадой.
Была жара..
Чего хочется в поезде, когда очень душно и жарко?
Правильно. Водки.
Я выхожу на одной из станций и говорю проводнице:
- Я за водкой сбегаю.
Она злая такая: -
- Поезд стоит четыре минуты!
- Я тебе две бутылки дам.
Только наша могла ответить:
- Беги, буду держать поезд.
Какой там конь на скаку - поезд! Наша баба, она вообще стоп-краном работать может.
Я принёс довольно много водки, целую кошёлку. Ей дал две бутылки, три попросил отнеси машинистам.
Всё равно поезд по рельсам едет, никуда не свернет.
И только от наших машинистов, вернувшись, она могла передать ответ:
- Просили передать - остановят в любом месте!!!"

3 days ago | [YT] | 32

Velvichia Wolf

14 апреля 1930 года застрелился Владимир Владимирович Маяковский, который в феврале вступил в Ассоциацию пролетарских писателей.
Владимир Владимирович, как никто другой, умел выражаться красивыми рубленными фразами становившимися афоризмами. Достаточно вспомнить: "Моя милиция меня бережет". А про смерть его очень красиво сказала Марина Цветаева:
"Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского поэта, на тринадцатый - поэт встал и человека убил". В предсмертной записке Маяковского сказано: "Любовная лодка разбилась о быт".

3 days ago | [YT] | 15

Velvichia Wolf

«ВЫХОЖУ ОДИН Я ИЗ БАРАКА...»
29 АПРЕЛЯ 1909 года родился Юрий
ДОМБРОВСКИЙ, русский поэт и прозаик. Конечно, правильней сказать - прозаик и поэт, и по обьёму написанного, и по сути - очень уж не «поэтическая» выпала ему судьба: в 1932 году окончил Высшие литературные курсы («брюсовские»), а в 1933 году был арестован и выслан из Москвы в Алма-Ату.
Работал археологом, искусствоведом, журналистом.
Второй арест - в 1936 году, был отпущен через несколько месяцев, успел до следующего ареста _опубликовать первую часть романа «Державин».
Третий арест - в 1939 году: срок отбывал в колымских лагерях. В 1943 году был досрочно, по инвалидности, освобождён. Читал курс лекций по В.
Шекспиру. Написал книги «Обезьяна приходит за своим черепом» и «Смуглая леди». Четвёртый арест в 1949 годУ, до 1955 года - Озерлаг.
В 1964 году в журнале «Новый Мир» опубликован роман «Хранитель древностей». Вершина творчества писателя - роман «Факультет ненужных вещей», начатый им в 1964 году и законченный в 1975 году. Это последний по времени создания великий русский роман - о судьбе ценностей христианско-гуманистической цивилизации в мире антихристианском и антигуманистическом.
И даже литературная слава его была трагической: вскоре после выхода на Западе романа «Факультет ненужных вещей», 68-летний Домбровский был жестоко избит группой неизвестных в фойе ресторана Ц,ДЛ. 29 мая 1978 года скончался в больнице от сильного внутреннего кровотечения.
Похоронен в Москве на Кузьминском кладбище.
И поэзия Юрия Домбровского не могла быть другой:
МАРИЯ РИЛЬКЕ
Выхожу один я из барака,
Светит месяц, желтый как собака, И стоит меж фонарей и звезд
Башня белая - дежурный пост.
В небе - адмиральская минута, И ко мне из тверди огневой
Выплывает, улыбаясь смутно,
Мой товарищ, давний спутник мой!
Он - профессор города Берлина, Водовоз, бездарный дровосек,
Странноватый, слеповатый, длинный,
Очень мне понятный человек.
В нем таится, будто бы в копилке,
Все, что мир увидел на веку.
И читает он Марии Рильке
_Инеем поросшую строку.
Поднимая палец свой зеленый,
Заскорузлый, в горе и нужде,
«Und Eone redet mit Eone»
Говорит Полярной он звезде.
Что могу товарищу ответить?
Я, делящий с ним огонь и тьму?
Мне ведь тоже светят звезды эти
Из стихов, неведомых ему.
Там, где нет ни времени предела, Ни существований, ни смертей,
Мертвых звезд рассеянное тело,
Вот итог судьбы твоей, моей:
Светлая, широкая дорога, -
Путь, который каждому открыт.
Что ж мы ждем?
Пустыня внемлет Богу, И звезда с звездою говорит..
РЕКВИЕМ
Где ты, где ты, о прошлогодний снег?
Ф. Вийон
Животное тепло совокуплений
И сумрак, остроглазый, как сова.
Но это всё не жизнь, а так, едва-едва, Любви моей предсмертное хрипенье.
Какой дурак, какой хмельной кузнец, _Урод и шут с кривого переулка
Изобрели насос и эту втулку -
Как поршневое действие сердец?!
Вот этот омерзительный контакт
Двух животов, работающих разно, И скрип пружин, и шёпот несуразный, И этот маленький и липкий акт...
Любовь моя! Ведь ты была не той, И ангелы твои совсем не так летали,
Чтоб умереть под этой теснотой
Под чавканье голодных гениталий.
Моя краса! Моя лебяжья стать!
Свечение распахнутых надкрылий!
Ведь мы с тобой могли туда взлетать, Куда и звёзды даже не всходили,
Но подошла двуспальная кровать - И задохнулись мы в одной могиле...
Где ж свежесть? Где тончайший холодок
Холодных рук, ещё совсем несмелых?
Где тишина, вся в паузах, в пробелах,
Где о любви поведано меж строк?
И матовость её спокойных век
В минуту разрешенного молчанья?...
• Где радость? Где тревога? Где отчаянье? -
Где ты, где ты, о прошлогодний снег?
•Окончено тупое торжество!
Свинья на небо смотрит исподлобья.
Что ж, с Богом, утерявшее подобье,
Безглазое, тупое существо,
Вставай, иди в скабрезный анекдот,
Весёлая французская открытка.
Мой Бог суров, и бесконечна пытка -
Лёт ангелов, низверженных с высот!
Зато теперь не бойся ничего:
Живи, рожай и расцветай от счастья, -
Таков конец - все люди в день причастья
Всегда сжирают Бога своего.
***
Не знаю, кто меня доводит И отчего я занемог,
Но кто-то странный во мне ходит
Туда-сюда и поперёк.
Я чувствую его под кожей В сырой тоске грудных костей.
Но чей он - человечий, божий?
Бесовский или же - ничей?
Иль это я в иных пределах, В иных отсеках бытия,
Средь лейкоцитов обалделых
В жару, в бреду - всё я да я?
Вот так на монастырских сводах
Парит иконописный Бог.
А этот, странный, ходит, ходит
По ним не вдоль, а поперёк.

Автор Владимир Фадеев
vk.com/fadeevpoetry

5 days ago | [YT] | 9

Velvichia Wolf

ПРИШЕЛЕЦ
28 АПРЕЛЯ 1936 года родился Виктор СОСНОРА, русский поэт. «Пришельцем» назвал его Владимир Непевный, снявший в 2011 году о поэте фильм
«Виктор Соснора. Пришелец». Ещё его называли «эстетическим диссидентом», настолько он был непохож на ровно плывущих - как по жизни, так и по литературе. Особенно - трагично-фантастическое начало этой самой жизни: арест отца, блокадный Ленинград, на Кубани, куда эвакуировали под обстрелом из Ленинграда в 42-м, захвачен немцами, в семилетнем возрасте трижды с бабкой побывал в гестапо, затем - партизанский отряд, которым командовал его дядя, отряд и его командир были расстреляны фашистами на его глазах, а он спасся только потому, что за четверть часа до расстрела сам был ранен в голову осколком мины. «Сыном полка» дошёл до Франкфурта-на-Одере, в 9 лет - !!! - был определён в снайперы... Литературное начало не менее драматическое - взрывной дебют и оглушительная слава в 60-е годы, после чего - вакуум. Для официоза слишком авангарден, для андеграунда слишком академичен. Сам по себе.
«Выхожу один я. Нет дороги./Там - туман.
Бессмертье не блестит./Ночь, как ночь,
- пустыня.
Бред без Бога./Ничего не чудится - без Ты».
Прокладывал собственный, особый путь, который до сих пор нами не прочитан, а прочтения ждут десятки книг стихов и прозы, переведённых, кстати, в США, Германии, Чехии, Словакии, Болгарии, Венгрии, Италии, Франции и др. К тому же Виктор Александрович ещё и оформитель своих книг.
Виктор Соснора скончался 13 июля 2019 года в возрасте 83 лет в Санкт-Петербурге. по воле поэта его прах был развеян над Ладожским озером вблизи
Орехового острова[8].
ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН

Над Ладогой вечерний звон, перемещенье водных глыб, бездонное свеченье волн, космические блики рыб.
У туч прозрачный облик скал,
ПОД НиМи - солнечна кайма.
Вне звона различимо, как гудит комар!
гудит комар!
Мои уключины - аккорд железа и весла - меча.
Плыву и слушаю - какой вечерний звон! вечерний час!
Озерной влаги виражи и музыкальная капель...
Чего желать?
Я жил, как жил.
Я плыл, как плыл. Я пел, как пел.
И не приобретал синиц, небесных журавлей - не знал.
Анафема различных лиц смешна,
а слава - не нужна.
Не нужен юг чужих держав, когда на ветках в форме цифр, как слезы светлые дрожат слегка пернатые птенцы,
Когда над Ладогой лучи многообразны, как Сибирь, когда над Родиной звучит вечерний звон моей судьбы.
***
Цветет жасмин.
А пахнет жестью.
А в парках жерди из железа.
Как селезни скамейки.
Желчью
тропинки городского леса.
Какие хлопья! Как зазнался!
Стою растерянный, как пращур.
Как десять лет назад - в шестнадцать - цветет жасмин.
Я плачу.
Цветет жасмин. Я плачу.
Танец станцован лепестком.
А лепта?
Цветет жасмин!
Сентиментальность!
Мой снег цветет в теплице лета!
Метель в теплице!
Снег в теплице!
А я стою, как иже с ним.
И возле не с кем поделиться.
Цветет жасмин...
Цвети, жасмин!
水水水
Когда от грохота над морем бледнеют пальцы и лицо,
Греби, товарищ!
В мире молний необходимо быть гребцом.
Из очарованных песчинок надежный не забрезжит мыс, знай:
над разнузданной пучиной надежды - нет, и - не молись.
Не убедить молитвой море, не выйти из воды сухим, греби, товарищ! в мире молний бесстрашный труженик стихий.
ДОМ НАДЕЖД
Дом без гвоздя и без доски.
Брильянт в мильярд карат.
Роняют ночью лепестки на дом прожектора.
Там алая луна палит, окорока обожжены,
в бассейнах их хрустальных плит наложницы обнажены.
Плодово-ягодные! Лавр!
Скотов молочных рык!
Собак благонадежный ла резерв зеркальных рыб.
Итак,
над нами Дом Надежд!
Он мудр, как ход комет.
Там нет наветов, нет невежд, чего там только нет!
Нет одиночек.
Не манят бесславье, власть и лесть.
А также в доме нет меня,
а в общем-то - я есть.

Автор Владимир Фадеев vk.com/fadeevpoetry

1 week ago | [YT] | 22

Velvichia Wolf

"Седой венец достался мне недаром"
Анна Ахматова
Выбрасывая на берег словарь,
Злоречьем торжествуя над удушьем, пусть море осаждает календарь со всех сторон: минувшим и грядущим.
Швыряя в стекла пригоршней янтарь осенним днем, за стеклами ревущим, и гребнем, ослепительно цветущим, когда гремит за окнами январь, захлестывая их - пускай гудит, сжимает сердце и в глаза глядит.
Но, подступая к самому лицу, оно уступит в блеске своенравном седому, серебристому венцу, взнесенному над тернием и лавром.
ИОСИФ БРОДСКИЙ
1-2 января 1965
* * *
КАРТИНА В РАМЕ
А.Ахматовой
Хоть картина недавняя, лак уже слез,
Но сияет еще позолотою рама:
Две фигуры бредут через реденький лес,
Это я и прекрасная старая дама.
Ax, пожалуй, ее уже нет, умерла.
• Но опять как тогда (объясню ли толково?)
Я еще не вмешался в чужие дела
Мне никто не сказал еще слова плохого.
Кто был жив, те и живы, на воле друзья,
Под ногами песок и опавшая хвоя,
Кто-то громко смеется - наверное, я, В этих пепельных сумерках нас только двое.
Все, что нам пригодится на годы вперед, Можно выбрать из груды ненужного хлама,
Мне об этом с усмешкой в тот траурный год
Говорила прекрасная старая дама.
Да, конечно, ее уже нет, умерла.
Но о том, как мне жить, еще не было речи,
Кто-то жалит уже - но еще не со зла,
Электричества нет - но и лучше, что свечи.
Печь затопим, заброшенный дом оживим, И подружимся с кем-то из призраков местных, И послушаем Моцарта - о, херувим,
Он занес к нам те несколько песен небесных.
Хорошо... И хотя никакому ключу
Не открыть погребенную в хламе шкатулку,
Я теперь ни при чем и, когда захочу Выхожу на последнюю эту прогулку.
Свет осенний по-прежнему льется с небес.
День безветренный. Тихо. И держатся прямо
Две фигуры, бредя через реденький лес:
Это я и прекрасная старая дама.
АНАТОЛИЙ НАЙМАН
1969
* * *
A.A.АХМАТОВОЙ
У зимней тьмы печали полон рот,
Но прежде, чем она его откроет,
Огонь небесный вдруг произойдет -
Метеорит, ракета, астероид.
Огонь летит над грязной белизной,
Зима глядит на казни и на козни,
Как человек глядит в стакан порожний,
Уже живой, еще полубольной.
Тут смысла нет, и вымысла тут нет, И сути нет, хотя конец рассказу.
Когда я вижу освещенный снег,
Я Ваше имя вспоминаю сразу.
ЕВГЕНИЙ РЕЙН
1965
* * *
АННЕ АНДРЕЕВНЕ АХМАТОВОЙ
Ещё подыщем трёх - и всемером, диспетчера выцеливая в прорезь, угоним в Вашу честь электропоезд, нагруженный печатным серебром.
О, как Вы губы стронете в ответ,
Прилаживаясь будто для свирели...
Такой от них исходит мирный свет, что делаются мальчики смиренны.
И хочется тогда, корзиной роз роскошно отягчая мотороллер, у Вашего крыльца закончить кросс и вскрикнуть дивным голосом Тироля:
Бог - это Бах, а царь под ним - Моцарт, а Вам улыбкой ангельской мерцать.
И будто бы моторов юный гром, и словно этих роз усемиренье, не просится ль тогда стихотворенье с упоминаньем каждого добром?
ДМИТРИЙ БОБЫШЕВ
1963 г.
Ленинград - Комарово

**
ВСТРЕЧА
Она велела мне для "Пятой розы" эпиграфом свою строку вписать.
И мне бы - что с Моцартом ей мерцать, а я - о превращеньях альбатроса непоправимо внес в ее тетрадь.
И вот - она, она в газетной прозе!
Эпиграф же - и впрямь по-альбатросьи - куда вдруг улетел - не разыскать.
ДМИТРИЙ БОБЫШЕВ
1971
Анатолий Найман: «Ахматова учила нас не поэзии, не поэтическому ремеслу, - ему тоже, но походя, и, кому было нужно, тот учился. Это был факультатив.
Она просто создавала атмосферу определенного состава воздуха».
Иосиф Бродский: «Каждый из нас повторял какую-то роль. Рейн был Пушкиным. Дельвигом, я думаю, скорее всего был Бобышев. Найман, с его едким остроумием, был Вяземским. Я, со своей меланхолией, видимо играл роль Баратынского».
Словосочетание «ахматовские сироты» возникло из стихотворения Дмитрия Бобышева «Все четверо», посвящённого памяти Анны Андреевны:
"И, на кладбищенском кресте гвоздима душа прозрела: в череду утрат заходят Ося, Толя, Женя, Дима ахматовскими сиротами в ряд".

1 week ago | [YT] | 20

Velvichia Wolf

Сегодня мы с вами разберем народную бардовскую песню «В который раз опять уходим в горы», которая стала гимном всех туристов-водников нашей необъятной родины. В ней вся мудрость вековая собрана, вся суть. Поэтому и поют ее туристы у каждого костра, рвут душеньку и струны на гитаре.

В который раз опять уходим в горы,
В который раз уютный бросив дом.
И пересуды, сплетни, разговоры
Не остановят нас не нынче, не потом.

С первых же строк заявляется противопоставление водных туристов (нас) и остального общества (их). Туристы в который раз бросили дом, семью, родных и близких, а общество за их спинами осуждает их через сплетни и пересуды. Но настоящих водников это никогда не остановит!

Там в ледниках, из тысячи родившись,
Летит поток, разрезав скалы пополам,
Отсюда старт, и не к добру развеселившись,
Мы строим плот, послушный Богу и волнам.

Опытные туристы понимают, что река – это СТИХИЯ! Захочет – пропустит, не захочет – погубит. Поэтому и плот они строят, послушный Богу и волнам, а не капитану и экипажу.

Удар, бросок, прыжок - и плот летит на камень,
И левый борт - под солнцем, а правый - под водой,
Плот гребями взмахнет, а мы взмахнем руками,
Зависнув между небом и водой!

В этом четверостишии рассказывается, как туристы первый раз в истории применили крен направо.
Плот самостоятельно взмахнет гребями, а потом и туристы взмахнут руками, потому что нельзя переоценивать вклад экипажа в траекторию движения судна в бурной реке. Все знают, что вода и достаточно большой плот сами вынесут, не надо только им мешать. Поэтому руки лучше поднять, а то как бы чего не вышло.

Удар! Кипящий вал тебя накроет,
Здесь нет почти воды, и воздуха здесь нет,
Нас не запишут ни в святые, ни в герои,
И на вопрос: "Зачем?" - мы не дадим ответ.

Конечно, туристам очень хочется, чтобы общество считало их святыми или героями, но оно не понимает этого простого человеческого желания. Еще и вопросы всякие неудобные задает, мол «Зачем?», тем самым ставя опытных туристов в неудобное положение. Они ж и сами не знают, зачем такое с собой делают.

На берег Крыма ни за что не променяем
Неделю драки с этой бешеной рекой,
А тот, кто не был здесь, тот так и не узнает,
Зачем на свете есть уют, тепло, покой.

Водные туристы – это уникальные люди, белая кость, голубая кровь. Ведь они один раз в год в течение недели борются с бешеной рекой! Поэтому туристы знают цену теплу, уюту и покою и никогда не поедут на берег Крыма. А геологи, промысловые охотники, оленеводы, моряки, нефтяники, военные, распластавшиеся на пляжах черноморского побережья, никогда этого не поймут.

Сегодня - обошлось, все живы и всё ясно,
День этот провожаем, сидя у костра,
И, глядя на огонь, поймешь, что не напрасно
Ты это ждал весь год, и вот пришла пора.

Настоящие водные туристы, как известно, не тренируются. Они целый год ждут похода (недели схватки с бешеной рекой). В случае нештатной ситуации всё обходится, все живы и все ясно, потому что их стихия бережет.

А там - опять навал на правый берег,
Разбита гребь в куски, и чей-то лоб разбит,
Мы здесь прошли, кому расскажешь - не поверят!
Ну и плевать - у нас опять костер горит!

После похода примутся опытные туристы рассказывать новичкам про валы восьмиметровые, где гребь в куски разбили и чей-то лоб, про бочки-убийцы и ужасные падуны, и всегда найдется подленький прихлебатель, который не поверит и будет доказательств просить: фотографии там или видео. Но настоящим туристам плевать на таких отщепенцев, да так плевать, что они об этом песню сочинили.

Коль хватит сил - мы всё преодолеем,
Пороги с ревом лягут под плоты.
Здесь нет господ, а так же нет лакеев,
Здесь только вместе, запросто на "ты".

Туристы речку как женщину любят. Нельзя не разглядеть во фразе «Пороги с ревом лягут под плоты» эротический подтекст.
В походе нет господ, а также нет лакеев, зато есть руководитель, который всегда прав, и участники, которые беспрекословно его команды выполняют. Такое вот туристическое единение и братство.

Мы помним тех, кто не вернулся с Чулышмана,
Мы помним тех, кого Урал остановил,
Мы к вам придем через дожди, через туманы,
Но будем уходить, покуда хватит сил.

А вот тут непонятно, что имеется в виду. К кому придут туристы сквозь дожди и туманы? К тем, кто не вернулся с Чулышмана? Если так, то куда они будут потом возвращаться? Или к обществу, которое, как много раз упоминалось выше, отвергает туристов? А если так, то зачем к нему возвращаться? Я не смог разгадать эту филологическую загадку. Может, вы знаете ответ? Напишите его в комментариях.

Источник
vk.com/sokigovnщ

1 week ago | [YT] | 13

Velvichia Wolf

«Я УМИРАЮ... ОТ СТЫДА, ЧТО ПОХОЖА НА BAC!»
21 АПРЕЛЯ 1949 года родилась Татьяна БЕК, русская поэтесса, критик, литературовед. Родилась в семье писателя Александра Бека, героя-победителя 45 года, дошедшего до Берлина и написавшего одно из лучших произведений о войне «Волоколамске шоссе», любимую книгу Фиделя Кастро и Че Гевары.
Стихи писала с детства, безжалостно препарируя свою душу и остро реагируя на несправедливость мира внешнего. И то, и другое для настоящего поэта
- а Татьяна Бек именно такова! - обязательно и одновременно смертельно. Так, остро переживая «геронтологический кризис коммунизма» («Боже!
Самодовольные рожи,/Как вы цедите жизнь из ковша,), подписала «Письмо 42-х», в котором вместе с другими «мастерами культуры» призывала «раздавить гадину» (о чём жалела: «…..постыдной кожи/Не сбрасывай: не змея»), и ужаснулась, обнаружив, что настоящая гадина выползла как раз после их (в т.ч.) мерзейшего письма и начала давить и пожирать их самих скопом и поодиночке, с особенным смаком тех, в ком Поэт и Совесть были синонимами. Татьяну Александровну затравили, доведя до самоубийства друзья-поэты, «победители 93 года», за то, что она отказалась вместе с ними, _учуявшими запах газовых денег, переводить и издавать на русском языке «великого поэта современности» Туркменбаши Ниязова. Вот так написанное в начале 80-х стихотворение оказалось
-!!! - пророческим: «Даже ливень, хлеставший без краю,/Вы собрали в хозяйственный таз./...Понимаете: я умираю../От стыда, что похожа на вас!»
7 -го февраля 2005 года её не стало. Ей не было 56-и лет.
Сборники поэзии: «Скворешники», «Снегирь», «Замысел», «Смешанный лес»,
«Облака сквозь деревья», «Узор из трещин», «Сага с помарками».
Боже! Самодовольные рожи,
Как вы цедите жизнь из ковша,
Знать не зная, что боль - это дрожжи, На которых восходит душа.
Даже ливень, хлеставший без краю,
Вы собрали в хозяйственный таз.
…..Понимаете: я умираю
От стыда, что похожа на вас!
1980 г.
XXX
И родина, где я росла ветвясь,
Меня не видит и толкает в грязь, - И мусор доморощенных жемчужин
На откровенном торжище не нужен, -
И город, где я счастлива была, Закрыл ворота и сгорел дотла, - И прохудились сапоги, в которых
Я шла на свет, - и драгоценный ворох
Всего, что пело, я кидаю в печь...
Коль сгинул век, - то не себя ж беречь!
XXX
Вы, кого я любила без памяти, Исподлобья зрачками касаясь,
О любви моей даже не знаете,
Ибо я её прятала. Каюсь.
•В этом мире - морозном и тающем
И цветущем под ливнями лета,
Я была вам хорошим товарищем.
Вы, надеюсь, заметили это?
Вспоминайте с улыбкой, не с мукою
Возражавшую вам горячо И повсюду ходившую с сумкою,
Перекинутой через плечо.
2005 г.

1 week ago | [YT] | 42